Целина. Рафик.

Как я уже писал в "Беспорядочных воспоминаниях целинника", на целине было голодно, поскольку про нас где-то наверху забыли и не присылали денег на еду. В этом смысле показателен такой случай. Недалеко от нас находилась группа моряков, насколько я знаю, забойщиков с бакинского хладокомбината. Эти парни все, как на подбор, были огромного роста с мощной мускулатурой. Мы общались мало, но впечатление от этих людей у меня осталось самое благоприятное. Они выглядели интеллигентными, несуетливыми людьми широкой натуры. Если мы - в основном люди средних и ниже средних габаритов - испытывали постоянное желание поесть, то можно себе представить, как себя чувствовали эти гиганты, которые в основном питались мясом в неограниченном объёме и, как кто-то мне рассказывал, привыкли пить кровь убиенного ими скота.
У одной из девушек нашей группы пропали деньги. Это всех взволновало в том числе и наших соседей-моряков. В конце-концов они установили, что деньги украл один из их товарищей. Он физически не мог обходиться без еды при своих гигиантских размерах. То, что именно он украл деньги, моряки поняли из того, что обнаружили у него конфеты. Этими конфетами он завершил устроенный себе праздник. После завершения расследования, вся группа моряков собралась в одном месте. Они добились признания в содеянном у своего бывшего товарища, после чего зверски его избили. Я не видел, но говорили, что на нем места живого не осталось. После экзекуции они объяснили ему, что убьют его, если он только появится им на глаза. Несколько дней разоблачённый вор бродил по окрестностям, после чего пропал. Я не знаю о его дальнейшей судьбе.
Я захватил с собой деньги из дома, но, во-первых, они быстро улетучились, а во вторых всё равно покупать еду было негде. Для этого нужно было, используя редкую оказию, добираться до города Южный Уральск. Среди нас была державшаяся обособленной группа из нескольких девушек, которые привезли из дома по несколько чемоданов, набитых продуктами длительного хранения: галетами, рыбными и мясными консервами, даже компотами. Мне довелось как-то издалека увидеть содержание их чемоданов. Про себя я их именовал "старые девы", хотя это были молодые, энергичные и даже излишне болтливые девушки. Среди них выделялась смертельно-рыжая Зоя, которая, чувствовалось, обладала наибольшим авторитетом среди "старых дев". Как я понимал, для полного счастья девицам этой обособленной группы не хватало мужчины, за которым они могли бы ухаживать так, чтобы это напоминало реальную семью, для заботы о которой их вылепила мать-природа.
Я ко всем относился одинаково, и у меня были неплохие, хотя и поверхностные отношения с Зоей, которая поглядывала на меня не без интереса. Я чувствовал, что меня назначили первым кандидатом на роль объекта ухаживания. Я был заводилой, по вечерам нагружал девиц и парней кизяками, мы отправлялись в степь, где жгли костры, пели блатные и патриотические песни, я играл на гитаре, не очень виртуозно, но очень громко и зажигательно, рассказывал анекдоты, которые знал в огромном количестве. Иногда мы пили водку. Часа в 2-3 ночи шли спать. Так было почти каждую ночь. Словом, я обладал заметным авторитетом, и старые девы поставили себе целью усыновить именно меня. Мне, конечно, как и всем, очень хотелось кушать, но менять свободу на еду я не собирался. Эти ухаживания за мной длились довольно долго. Я охотно общался со старыми девами, но под венец никак не шёл.
За процессом приобщения меня к группе старых дев, напряжённо наблюдал со стороны Рафик, коренастый, маленького роста брюнет с большим вьющимся чубом. Я уже не помню в деталях, каким образом старые девы поняли однозначно, что со мной ничего не получится. Это произошло как-то сразу, и Рафик в тот же миг ожил, засветился и стал ползти по направлению к старым девам, используя все возможности, какими его наделила природа. Через очень короткое время я увидел, что Рафик восседает среди старых дев, по-хозяйски расправляясь с едой, расставленной на расстеленном одеяле, все они оживленно болтают и улыбаются. Помню, что я очень порадовался за то, что процесс формирования семьи наконец-то завершился, и мысленно пожелал старым девам с Рафиком всего самого наилучшего.
Туалета конечно же у нас не было. Рано утром все бежали как-бы на физзарядку по направлению к реке. Девушки заворачивали налево за низкий бугорок, где приседали и исчезали из вида. Парни заворачивали направо за более высокий бугорок, где также исчезали из вида и справляли малую нужду. Однажды через некоторое время после того, как Рафик стал членом семьи старых дев, я, встав раньше всех и сделав свои дела до массового выхода людей в туалет, увидел такую сцену. Девицы свернули налево, с ними свернул налево и Рафик, который, как и девицы, исчез из вида. Я понял, что Рафик начал писать сидя.
Многие годы впоследствии в моем внутреннем лексиконе, на котором я общался сам с собой, я использовал выражение "стать рафиком". Смысл этого выражения, я думаю, нетрудно понять.