Целина. Цыганский обед.

В "Беспорядочных воспоминаниях целинника" я рассказывал про поселение цыган, которым построили дома в соответствии с вышедшим незадолго до моего приезда на целину постановлением об осёдлости. Женщины из цыганского посёлка иногда появлялись в расположении нашей группы. С одним парнем из цыганского посёлка по имени Василий мы несколько раз беседовали на всякие темы. Василий - высокого роста сухощавый брюнет, не очень улыбчивый - работал шофером. Был он человеком серьёзным, обстоятельным. Его интересовали самые разнообразные вопросы, ответы на которые он нигде получить не мог. Я, как человек городской, регулярно читавший газеты, был ему интересен.
Таких, как Василий, среди цыган было мало. В основном они были похожи на привычных нам цыган. Женщины предлагали погадать, правда не неназойливо, детишки хвастались друг перед другом золотыми изделиями - часами, цепочками, серьгами и т.д. Младший брат Василия - Лёша - целыми днями гонялся на двухколесной бричке. Был он совершенно непохожим на Василия: блондин с редкой растительностью на лице, склонный к полноте. Старшего брата Василия не помню. Дядя Василия - сухощавый, невысокого роста, ещё не старый мужчина с подвижным лицом - был мастером на все руки.
Из Баку я кроме одежды практически ничего не захватил. Но накануне отъезда на целину я как-то зашёл в охотничий магазин и купил там складной стаканчик. Этот складной стаканчик был отличной ручной работы. Он складывался так, что практически не занимал места в кармане, в сложенном виде он был не более двух сантиметров толщиной, а в разложенном состоянии вмещал в себя более 100мл жидкости. На внешней стороне стаканчика были выгравированы сцены из охоты. Как-то дядя Василия увидел у меня этот стаканчик и ошалел от восторга. Тогда-то я по- настоящему понял, что означает слово "выцыганить". Дядя появлялся по нескольку раз в день и каждый раз предлагал новые варианты обмена на мой стаканчик. Он предлагал меня до отъезда стричь и брить, предлагал мне пошить красную рубашку, какую носят настоящие цыгане. Делал множество заманчивых предложений, но мне самому стаканчик очень нравился, а с тем, что мне однажды понравилось, будь то предметы или люди, я уже расстаться не могу. Двадцать с лишним лет назад я купил маленький перочинный ножик, сделанный в Швеции, и ношу его в кармане все эти годы. Когда я вдруг обнаружил, что потерял свой ножичек, я просто напросто не мог успокоиться. В ближайшем магазине я мог бы купить перочинные ножики любых размеров и фасонов, невероятно красивые, любой формы. Но потерю моего старого друга-ножичка я переносил очень болезненно при том, что это было болезненное состояние не жлоба, который переживает потерю любого вида своего имущества, а состояние человека, переживающего потерю маленького друга, к которому привык. К счастью, ножичек некоторое время спустя я обнаружил под сидением машины. К складному стаканчику я тоже быстро привык, поэтому не хотел с ним расставаться. Но дядя Василия меня уделал по всем правилам цыганской науки. Однажды в очередной приход дяди я достал из кармана стаканчик, передал его ему в руки и на вопрос "что я хочу в замен" ответил, что я хочу, чтобы он перестал меня мучить. Дядя удалился в полном восторге и потом почему-то избегал попадаться мне на глаза.
Василий, с которым мы продолжали поддерживать товарищеские отношения, как-то сказал мне, что приглашает меня пообедать у него дома. Я был польщён, зная, что цыгане неохотно общаются с посторонними на подобном уровне. В назначенный день я пришел в дом к Василию. Все расселись на П-образную скамейку вокруг низкого стола, врытого в землю. В доме пол был посыпан песком. За столом уселись дети и три женщины, одна из которых - молодая красивая цыганка - была, видимо, женой Василия. Минут 10 мы поговорили на разные местные темы, причём дети и женщины молча смотрели мне в рот. Потом Василий дал знак молодой цыганке и через несколько минут она вместе с одной из женщин внесла и поставила на стол огромный круглый котел с супом. Этот суп был почему-то зеленоватого цвета, хотя собственно зелени в котле было мало. Помню на поверхности супа было много целых зеленых луковиц. Из супа торчала огромная баранья ляжка. Все посмотрели на Василия, и он знаком дал команду начинать. Каждый (кроме меня) облизал деревянную ложку и мы начали перекачивать суп из котла в желудки. Я с детства обожаю готовить, в кулинарии кое-что понимаю, ел много очень вкусного в своей жизни, но такого вкусного супа я никогда не ел. Я всё пытался понять, каким образом удалось его сварить таким вкусным, но ничего необычного в котле не было.
Когда в котле ничего не осталось кроме бараньей ляжки, Василий вытащил её, отрезал себе висевшим на поясе ножом довольно большой кусок мяса, затем вручил мне в руки нож вместе с бараньей ляжкой. Никогда я не был в таком идиотском положении. Я держу эту здоровую ляжку, а дети и женщины уставились, не отрывая глаз, на это сокровище, с которым я не знаю что делать. После небольшой заминки, я водрузил ляжку обратно в котёл, отрезал себе небольшой кусочек мяса, сказав, что я уже сильно наелся. Несколько секунд длилась неподвижная сцена: дети и женщины молча смотрели на ляжку. Потом Василий подал знак и ... через несколько минут от ляжки осталась только чистая отполированная кость. Этот цыганский обед я до сих пор помню до малейших деталей. Суп был действительно необыкновенно вкусный.
Вскоре произошло трагическое событие. Дядя и два брата Василия ограбили ювелирный магазин в Южном Уральске. В предрассветное время они вышли на дорогу с мешком награбленного и остановили грузовик. Они предложили шоферу грузовика необычно большие деньги за то, чтобы он их довез до определенного места. Это, а также некоторые другие ньюансы вызвали у шофёра подозрение. Когда он проезжал мимо посёлка, в котором жил, то остановил машину и сказал, что должен сбегать домой и предупредить жену, что задержится. В посёлке он зашел в дом местного милиционера и рассказал ему о своих подозрениях. Милиционер уже позавтракал и был отдет в милицейскую форму. Он сменил милицейское галифе на гражданские брюки, накинул на себя гражданский плащ, который застегнул под горло и отправился вместе с шофером к машине. Цыганам шофер сказал, что должен по дороге подбросить брата к больной родственнице, на что цыгане нехотя согласились. Милиционер сел в кузов. Спустя какое-то время ему захотелось курить, он полез во внутренний карман плаща, забыв, что плащ накинут на милицейский китель. Один из цыган увидел милицейскую форму и выстрелил в милиционера. Затем они остановили машину, убили шофёра и уехали. Через неделю всех троих поймали. Всё это время цыганский посёлок выглядел вымершим. С Василием после этого случая мы больше не виделись.