Рассказы о животных для внучки Сонечки. Часть 4.

Дорогая Сонечка,
Когда мне было столько лет, сколько тебе, или чуть-чуть больше, я стал уговаривать маму и бабушку, чтобы мне купили собаку. Я уже не помню, как к нам попал маленький белый щеночек. Он был обыкновенной дворняжкой, очень симпатичный. Через несколько дней мы все сидели в комнате на диване. В это время щенок сел по своей нужде на паркетный пол. Пол был сильно натёртый, блестел и был скользкий. Моя мама Муся - бабушка твоего папы увидела, что щенок сел по своим делам, бросилась к нему, поскользнулась и сломала руку. Она долго лежала в больнице. Щенка решили убрать. Чтобы я не плакал, мне сказали, что его отправили служить на границу боевой собакой. Я очень сильно расстроился, но я думал, что не нужно расстраиваться, потому что мой щенок вместе с другими боевыми собаками будет охранять границу. Потом уже я понял, что меня обманули, чтобы я не сильно расстраивался. Это был мой первый щенок, я его очень хорошо помню. Он был такой маленький и беззащитный, что мне до сих пор его жалко. Я так и не узнал, на какой границе он служил боевой собакой.
Была у меня черепаха. Мы с ней были большие друзья. Я в игрушечной посуде готовил для неё еду. Кот Васька видимо очень ревновал её ко мне. Однажды, когда черепаха ползла мимо парового отопления, на котором лежала большая доска и стояли большие горшки с цветами, Васька столкнул на неё цветочный горшок. Я всё это видел издалека. Когда я прибежал, то оказалось, что у черепахи сломана спина. Я очень долго лечил эту черепаху.
Как то раз я гулял в саду и вдруг в кустах увидел птицу перепёлку. Папа тебе покупает маленькие пёстрые яйца этих птиц. У неё было сломано крылышко. Я принёс её домой и стал смазывать ей крылышко топлённым маслом. Мне казалось, что это поможет заживлению. Но я боялся, что Васька её съест. У нас стоял старинный книжный шкаф, высокий до потолка. Я с большим трудом влез на этот шкаф, поставив стул на стул, и прибил на шкафу гвоздик. Потом я привязал к лапке перепёлки верёвочку, конец которой привязал к гвоздику. Шкаф был такой высокий, что Васька на него взобраться, по моему мнению, не смог бы. Утром, когда я проснулся, я сразу побежал смотреть, как себя чувствует моя перепёлочка. На шкафу был гвоздик с привязанной к нему верёвочкой и два перышка: Васька съел мою птичку с перьями. Я просто не представляю, как он мог взобраться на шкаф. Я так на Ваську обиделся, что целую неделю с ним не разговаривал. А он смотрел на меня и молча улыбался. Он хотел сказать: Какой глупый мальчик, положил на шкаф вкусную птичку и думал, что я буду ходить вокруг и пускать слюни. Вы, люди, же тоже убиваете быков и баранов, чтобы кушать ихнее мясо. Конечно где-то Васька был прав.
Как-то мы с бабушкой отдыхали на курорте Ессентуки. Я гулял и увидел, что очень плохие и злые мальчики собираются бросить в костёр маленькую змейку и смотреть, как она будет умирать. Это был совершенно безобидный ужонок. Змеи бывают ядовитые, от укуса которых человек может сразу умереть, например, гадюка, и совсем не ядовитые, например уж. Уж и гадюка похожи, только у гадюки на головке два серых пятна, а у ужа - два оранжевых. Я подошёл к мальчикам и сказал, что я им дам деньги, если они отдадут мне ужа. Они попросили у меня много денег, но я сказал, что у меня есть всего несколько рублей и вывернул карманы. В общем, они отдали мне ужонка за те деньги, которые у меня были. Я стал поить ужа молоком, которое он пил из блюдечка.
В это время к нам на несколько дней приехал мой папа. Когда он заходил во двор дома, где мы с бабушкой жили, то увидел меня со змейкой в руках. Папа сделал страшные глаза и громко закричал: "Брось гадюку, она тебя укусит, скорее брось!" Я ему сказал: "Папа, успокойся, ты просто не знаешь, что это не гадюка, а маленький очень красивый ужонок." Словом, я убедил моего папу, что ничего опасного маленькая змейка из себя не представляет. Но папе было очень трудно поверить, что змея - это совершенно безобидное животное. Он же всегда жил в городе и не мог видеть змей. Он только лишь читал про гадюк.
Я конечно очень хотел забрать ужонка домой, в город Баку, где мы жили. Но я понимал, что папа будет сильно против. Я положил ужонка в футляр от фотоаппарата. В другом футляре от фотоаппарата я вырезал дырочку и положил туда двух маленьких крольчат. Они были страшно красивенькие, серые, пушистые. Так я в поезде привёз зверей домой. У нас в доме была светлая галерея, одна стена которой была в виде окон. Я очень любил жить в нашей галерее. Ужонок ползал по полу галереи и ничего не боялся. А бабушка старалась ходить очень осторожно, чтобы не задавить ужонка. В нашем доме были очень высокие потолки, в два раза выше, чем потолки в квартире, где ты живёшь с мамой и папой. Этот глупый ужонок пролез в маленькую дырочку от трубы парового отопления,прополз по стене и вылез в галерее у наших соседей этажом выше. Вдруг среди бела дня на площадке выше нашего этажа раздались страшные крики. Там жила большая семья, а бабушка этой семьи была толстая, как шкаф. Эта бабушка вылетела из дома, как маленькая птичка, с криком на весь двор: "Гадюка, гадюка!" Они все бесстрашно набросились на моего маленького ужонка, который для них был страшной гадюкой, и сделали из него кашу. Когда папа пришёл с работы и узнал об этой истории, он подошел ко мне, сделал страшные глаза и тихо сказал мне на ухо: "Если ты кому-нибудь расскажешь, что у нас жила змея, то я тебя отлуплю." А у семьи, которая бесстрашно сделала кашу из маленького красивого ужонка, от матери к дочери наверное переходила история о том, как в центре большого города, на четвёртом этаже дома среди бела дня появилась страшная ядовитая гадюка, с которой вся семья вступила в борьбу и победила.
Кроликов я поместил на балконе, который выходил на улицу. Девочку я назвал Маша, а мальчика Миша. Я пока не знал, где я их буду держать. Я положил им морковки и зелени и лег спать. Утром я обнаружил, что Машу съели коты, которые перелезли с другого балкона на наш. Я, конечно, сильно горевал. Мишу я стал держать дома. Миша очень понравился моему папе. Считается, что кролики очень глупые и их нельзя дрессировать. Но мой папа научился заставлять прыгать Мишу через книжку, если показывал ему морковку. Мишка делал это, как настоящий цирковой артист, а папа был очень горд тем, каким он оказался умелым дрессировщиком. Мишка жил у нас очень хорошо и мирно. Он так растолстел, что ты его не смогла бы поднять. Когда я ложился спать, то клал Мишку в постель. Но потом он приспособился лизать мне пятки во сне. Это был страшный ужас. Я видел какие-то сумасшедшие сны, а когда просыпался в холодном поту, то соображал, что эти сны от Миши. Потом уже я просто с ним лежал, а когда чувствовал, что засыпаю, отправлял его на пол. Кролики не могут, как коты, запрыгнуть на диван. Вскоре Миша превратился в большого солидного кроличьего дядю. Ему нужно было срочно подыскивать жену. Когда мужчины вырастают, то они женятся на женщинах и заводят детей. Есть такие мужчины, которые не хотят жениться или не мог найти правильную для них женщину. Такие мужчины называются холостяками. А кролики не могут быть холостяками. Они могут умереть от холостой жизни. Папа договорился с одним военным училищем, где был крольчатник, и отвёз туда Мишку. Вскоре нам сказали, что все кролики, которые появились за последнее время в этом крольчатнике, были родные Мишины дети. Такой Миша был серьёзный человек. Он всё делал очень солидно, не только в дрессировке.
Однажды я по делам приехал в Питер и остановился жить в доме моих знакомых, с которыми я занимался вместе наукой. В этой семье были мама, папа и дочка. Дочка была и не маленькая, и не взрослая. Средняя была дочка. Папа этой дочки был как-то очень далеко от Питера на другом конце России. Он изучал диких животных. Он остановился ночевать в деревне у одних людей, у которых жила домашняя норка. Она ему так понравилась, что он стал говорить этим людям, что для науки очень важно, чтобы эта норка приехала в Питер, чтобы её изучали учёные. Конечно, эта норка никаким учёным не была нужна, просто он таким образом решил выпросить эту норку. Люди подумали: "Раз наука может остановиться без нашей норки, подарим её этому учёному. Пусть он её научно изучает." Он привёз эту норку домой, и вскоре ихняя мама очень серьёзным тоном сказала: Или я, или норка. Если ты не уберёшь норку из дома, то я сама уйду жить в другое место, а ты живи со своей норкой. Папе, конечно, было жалко потерять жену, с которой он прожил много лет. А с норкой он ещё совсем не успел пожить. Но он подумал, что мама просто непонятно почему разозлилась и скоро успокоится. Когда он пришёл на следующий день с работы, то увидел, что жена упаковывает вещи в чемодан. Он сразу понял, что дело очень серьёзное, как говорится, дело пахнет керосином, позвонил в зоологический сад и сказал, что он специально для них привёз издалека учёную норку, которую купил за очень большие деньги, и дарит её им совсем бесплатно. Из зоосада приехал человек и бесплатно забрал норку. Жена перестала складывать вещи в чемодан, а дочку записали в отряд юных помощников работников зоосада, которые назывались юннатами. Когда я к ним приехал пожить на несколько дней, я ещё всего этого не знал. На следующий день дочка пришла из школы и говорит мне: Дядя Лёня, вы можете сделать мне одолжение? Я сказал: Конечно могу. Дочка говорит: Я хочу посмотреть на Нору, отвезите меня в зоосад. Я взял такси и мы поехали в зоосад.
Мы приехали в зоосад, походили в тех комнатах, где работали юннаты. А потом дочка мне говорит: "Я очень скучаю без Норы хочу её взять на день домой. Вы можете помочь мне вынести Нору из зоосада. Сейчас нет начальников и я не могу получить разрешения." Я ничего не понимал, спрятал норку под пиджаком и мы прошли через охрану зоосада. Если бы меня поймали, то меня бы наказали за преступление. Мы вышли, я взял такси и мы поехали. По дороге норка вырвалась и стала носиться по машине, как футболист на футбольном поле с той разницой, что футболисты не умеют так быстро бегать. Видимо, она не мешала таксисту вести машину, он улыбался, когда норка проносилась перед его носом, и конечно, не отрываясь, смотрел на дорогу, чтобы не стукнутся с другой машиной. Норка была необыкновенно красивая, у неё была красивая пушистая мордочка и блестели глаза-бусинки. Шофёр такси говорит: "Вот что значит существо из живой природы. И запах у неё природный." И вдруг я вижу, что норка обкакала всю машину, всё дочкино пальто, все сидения, все дверцы машины. А шофёру почему-то этот запах нравится и он ничего кроме дороги не видит. Тут я говорю таксисту: "Спасибо вам большое, мы решили тут сойти, у нас ещё одно новое дело появилось." Я дал таксисту денег. Обкаканная дочка взяла обкаканную норку и мы дальше пошли домой пешком. Все прохожие с восхищение смотрели на обкаканную норку и провожали нас завистливыми взглядами: каждый хотел иметь такую красивую дрессированную норку.
Когда мы приехали домой, пока дочка вытирала свое светлое сильно обкаканное пальто, норка зашла в туалет, и стала купаться в унитазе. Она стояла на задних лапках и быстро опускалась и поднималась в воде. Потом она вылезала, отряхивалась на стену туалета и снова опускалась в унитаз. Когда ей надоело купаться, она побежала на кухню. На столе стояла большая кастрюля с борщём. Она отодвинула крышку, залезла в кастрюлю и стала, стоя в кастрюле, кушать борщ, вылавливая куски мяса. Когда она наелась, то побежала в спальню, где недавно наклеили новые обои, и стала ползать по стене. Никогда ни до, ни после я не видел, чтобы животное могло свободно ходить по стене. Она стала плоская, как лист бумаги, и быстро ползала по стене. Когда я всё это увидел, то быстро вырвал из записной книжки страничку и написал: "Лариса и Эрик, мне срочно понадобилось уехать домой. Спасибо большое вам за гостеприимство." Я оставил эту записку на столе и быстро убежал, чтобы, не дай бог, не встретить по дороге хозяев.
Когда я учился в школе, я часто ходил к маминой знакомой, которую звали Марго. У Марго была огромная овчарка по имени Джульбарс. Это был очень умный и красивый пёс. Он мне очень нравился, и Джульбарс, видимо, понимал, что он мне нравится. И я Джульбарсу очень сильно нравился. Мы были настоящими друзьями. К тому времени, когда мы познакомились, у Джульбарса началась болезнь, от которой он вскоре умер. Он не мог есть грубую еду и Марго его кормила манной кашкой с яичком. Если он ел что-нибудь другое, то у него начиналась рвота. Джульбарс эту кашу просто ненавидел. По его глазам было видно, что он ненавидел эту кашу, как настоящего врага. Он лежал часами около тарелки с кашей и смотрел в сторону очень грустными глазами. Когда я приходил, он страшно радовался, вскакивал и приносил мне в зубах ошейник и поводок: мол, пошли гулять. В это время Марго тихим голосом говорила: "Неужели ты думаешь, что пойдёшь гулять с Лёней, если не съешь кашу?" Джульбарс бросался к тарелке и за секунду вылизывал всю кашу до крошки. Потом он уже с совершенно нахальным видом приносил ошейник, так как знал, что уже никто не может ему помешать идти со мной гулять. Мы обычно очень долго гуляли. Мы так хорошо понимали друг друга, что могли долго разговаривать без слов.
Джульбарс знал, что без разрешения хозяев никого из дома выпускать нельзя. Он вообще был очень учёный человек и всегда знал, что нужно делать в данный момент. Однажды моя мама пришла к Марго и они начали вместе шить платье. Они так долго шили, что Марго не выдержала и свалилась на диване спать. Было уже очень поздно, мама встала, чтобы пойти домой и стала собирать вещи. И тут у Джульбарса началась истерика: он впервые не знал, как поступить. С одной стороны, он не имел права выпустить мою маму без разрешения Марго. А с другой стороны, он знал, что мама хороший друг семьи и обращаться с ней, как с каким-то посторонним человеком, очень неприлично для умной и воспитанной собаки. Он видел, что мама собирает вещи и значит сейчас начнёт уходить. Что делать? Джульбарс начал лапой будить Марго. А Марго был способна спать так крепко, что её просто невозможно было разбудить. Джульбарс не знал, что делать. А мама ничего не понимала и смотрела, что же это Джульбарс вытворяет со своей хозяйкой? Джульбарс был просто в отчаянии: он не должен был выпускать и не должен был не выпускать. Такую задачу трудно решить даже учёным людям, которые окончили институты. Джульбарс начал кусать Марго за лицо, потом потянул её за нос. Марго открыла один глаз и говорит: "Ты что? С ума сошёл?" И снова заснула. Как только Джульбарс увидел, что Марго открыла глаз и значит поняла, что мама собирает свои вещи, т.е. собирается уйти, он тутже лёг и заснул на полу мервецким сном. Так он решил очень трудную проблему. Есть наука о том, как себя правильно вести, которая называется этика. Люди, которые с древних времён разрабатывали эту науку, думали, что этика важно только людям. Оказывается этика важна не только людям.
Когда Джульбарс был уже очень сильно болен и даже ходил с трудом, Марго выводила его в туалет в кусты недалеко от дома: он же не мог быть без туалета. Однажды Джульбарс ушёл в кусты, а Марго стояла и ждала его на улице. Она была очень худой тонкой женщиной. Недалеко от того места, где Марго стояла, находился оперный театр. Один молодой человек бежал, потому что опаздывал в театр. Пробегая мимо Марго, он задел её, она упала на колено и вскрикнула. Молодой человек не обратил внимание на это и побежал дальше. В это время старый и смертельно больной Джульбарс превратился в молодую боевую собаку. Он выбежал из кустов, сразу всё понял, в несколько прыжков догнал молодого человека, схватил его за пояс и разорвал ему брюки от поясницы до пола. Молодой человек чуть не умер от страха, он приковылял к Марго и говорит: "Вы видите, что сделала со мной ваша собака? Я шёл в театр, а теперь я с порванными штанами не знаю даже, как до дому дойти." А Марго ему говорит: "Вы сбили с ног женщину и даже не извинились. Моя собака никому не позволит так обращаться с женщиной. Моя собака лучше, чем вы, разбирается в этике."