ПЕСНИ ИТАЛЬЯНСКОЙ МАМЫ

Песни итальянской мамы

Мой отец с войны привёз большую стопку пластинок, за что я ему благодарен по сей день. Тряпки истлевают, мыло смыливается, духи кончаются, часы снашиваются и т.д. (я упоминаю вещи, которые обычно привозили в качестве "трофеев"), а музыка, воспринятая в детстве, никуда не исчезает. Среди пластинок было много вальсов Штрауса, много немецких пластинок с очень красивими мелодиями - типа Tantgolita (Ich liebe dich und deine kleine Helden), Rio-Rita и т.д. Были пластинки и с итальянскими песнями, которые мне очень нравились. Позднее я узнал, например, что польский фокстрот "Модроока паненка" (Голубоглазая девушка) был ничем иным, как итальянской песней "Reginella Compagnola", музыку к которой написал в 1939 году Eldo Di Lazzaro.
Но своей любовью к итальянской музыке я обязан Михаилу Давидовичу Александровичу. Он родился в Риге, потом оказался в Англии, где жил довольно долго. Во время английского этапа своей жизни он бывал а Италии, где брал уроки пения у знаменитого Бенджамино Джильи, что отложило неизгладимый отпечаток на его манеру пения. В 1940г году он был приглашён в Минск, затем пеереехал в Москву и стал очень популярным артистом. Грамзаписи в его исполнении выпускались огромными тиражами. Ему даже была присвоена Сталинская премия. В 1971г году он переехал в Израиль, через пару лет в США. Умер в Германии 8 лет назад. Сейчас на Youtube невозможно найти итальянские ( в основном, неополитанские песни) в его исполнении, а между тем ассортимент его песен, которые он исполнял в основном в переводе на русский язык, был чрезвычайно разнообразным. Я с малолетства тратил все деньги на пластинки Александровича и слушал их целыми днями напролёт. Любил я греческую и итальянскую музыку. Греческую потому, что при звуках греческих мелодий начинал непроизвольно танцевать и вообще был уверен, что в прошлой жизни родился и жил в Греции. А итальянскую за то, сразу же переходил в состояние сентиментальной грусти. Мне всегда нравилась Италия, тотально нравилась. А любовь к итальянской музыке (песенной) мне привил Михаил Давидович Александрович, за что я ему безмерно благодарен.
Когда мы жили в Калифорнии, в г. Сан Матео я увидел маленький итальянский магазинчик, остановил машину и решил купить оливки. Хозяином магазина был огромный пузатый мужик по имени Марио. Ему помогал сын. Я пью только красные вина. Могу выпить грузинское вино, поскольку это - родное вино. Но в качестве продукта питания я использую только итальянские вина и только тосканские. Среди вин, выставленных на продажу, я обнаружил вино из Сиены, которое по цвету мне подходило. Цвет для меня - это основной критерий качества при выборе вина. Я передложил Марио распить бутылку за мой счёт, чтобы оценить вкус. Он с готовностью согласился и тутже нарезал сыр в качестве закуски. Мы сели за столик. Бутылка была полуторалитровая или около этого. Беседовали в основном на тему о том, откуда я приехал, он задавал мне вопросы о России. Несколько раз заходили покупатели. Марио быстро готовил бутерброды и возвращался за столик. Всё было чин-чинарём. Вино оказалось невероятно хорошим и к тому же очень дешёвым.
Когда бутылка подходила уже к концу, я сказал Марио, что беру 7 бутылок. На витрине такого количества не было, и он крикнул что-то на итальянском сыну, который возился в дальнем углу магазина. Уже не помню точно, но какая-то фраза была из знакомой мне итальянской песни. Я пропел эту фразу и Марио тутже подхватил песню. Часа 2 после этого мы орали итальянские песни такими дурными голосами, что прохожие далеко обходили магазин Марио. После того, как я сказал, что мне нужно ехать, Марио отнёс бутылки в багажник моей машины, мы долго обнимались и похлопывали друг друга по плечу. Напоследок я сказал, что буду покупать теперь только это вино. Марио сказал мне, что это вино присылает ему старый друг из городка, где он родился, и что он тутже закажет новую партию, чтобы я всегда смог покупать полюбившееся мне вино.
В это время мы собирались переехать в Аризону и начали продавать дом. Дом стоил очень дорого, поэтому покупателей было мало и дело затягивалось. Я успел побывать у Марио ещё 3-4 раза. И каждый раз мы по часу-двум горланили песни во всю мощь наших лёгких. Пока мы пели, потенциальные покупатели тщательно обходили магазин Марио, и он это прекрасно понимал. Хотя наш репертуар начал исчерпываться, энтузиазм Марио не снижался. Мы быстро научились петь некоторые песни в терцию, и, на мой взгляд, у нас раз от разу повышалась квалификация. Я в итоге произносил имя Марио с характерным итальянским акцентом, а он выучил несколько русских слов. Каждый раз мы распивали бутылку вина, а то и две. И каждый новый стакан шёл под новую песню.
В один из приездов в магазин Марио я сказал, что продал дом и скоро уезжаю. По нему было видно, что ему очень жаль терять нового друга. Я купил последнюю партию вина. Марио сбегал на склад и принёс мне бутылочку граппы, которую он купил у знакомых итальянцев специально для меня, поскольку я ему как-то сказал, что обожаю граппу. На улице мы долго хлопали друг друга по плечу. Я уже собирался садится в машину, когда Марио почему-то полушопотом спросил меня:
- Можно тебе напоследок задать один вопрос?
- Да, Марио, я отвечу, если сумею, на любой твой вопрос.
- Откуда ты знаешь песни, которые знала только моя мама и никто другой?
Положение у меня было идиотское. Я никак не мог ответить на этот прямолинейный вопрос, и, подумав, сказал, что этим песням меня научил Михаил Давидович.
- А кто такой Михаил Давидович? Он безбожно переврал это имя.
Я сказал, что это ученик Бенджамино Джильи.
- А-а-а, так ты познакомился с ним в Италии?
Я ответил ему, что в Италии никогда не был, а познакомился я с Михаилом Давидовичем в СССР. С большим сомнением в голосе Марио произнёс:
- Но Джильи же везде исполнял Giovinezza (гимн фашистской молодёжи).
Я сказал Марио, что Михаил Давидович жил в Италии задолго до прихода Муссолини.
- Теперь мне понятно, - сказал Марио.